Лестница из терновника-3. Прогрессоры - Страница 15

Ар-Нель чуть усмехнулся.

- Да. Это - подарок Барса. Это, уверяю тебя, подарок почти бескорыстный, а, значит, ты, бесценный друг, можешь его принять, не роняя себя в собственных глазах. Да ведь ты и принял, Анну, не так ли?

- Как я могу их не принять? Это же... наши люди, в общем.

- Конечно. Так решили и во Дворце.

- Постой. А почему "почти"? Почему "почти", а не "совсем" бескорыстный?

Не зная Ар-Неля, Анну не поверил бы, что улыбка может быть слышна, а не видна - но он услышал улыбку в голосе совершенно отчётливо.

- Меня всегда восхищала твоя щепетильность, Львёнок, - сказал Ар-Нель. - Мне кажется, это должно быть для тебя очевидно. Мой Государь не желает, чтобы с вами - с тобой и твоими братьями - что-то случилось раньше, чем вы предотвратите большую войну. Это - личное пристрастие и политическая необходимость. Поэтому он прислал тебе подарок... в виде... скажем, будущей гвардии Львёнка Анну. Абсолютно твоей. Абсолютно преданной. Готовой ради тебя на смерть - и больше, чем на смерть.

Анну хмыкнул скептически.

- Да ладно. Нет, я понимаю. Штандарт. Вернее, знаешь - прядь из конского хвоста на штандарте. Личный принцип, который всем показываешь. Вот - волчицы. Чтобы люди говорили: "Его солдаты, - в смысле - мои солдаты, - женщины". Принцип. Но какая же это гвардия? И - военная помощь? Если нам повезёт - будут тысячи, а тут - горстка бойцов, и те...

- Продолжай, - в голосе Ар-Неля появился холодок.

- Ну...

- Не мнись, боец. Что ты хотел сказать? И те - неполноценные, не так ли? Потенциальные рабы? Прав ли я?

Анну промолчал.

- Ты в них не веришь, - продолжал Ар-Нель безжалостно. - Декларируешь веру - но не веришь. Означает ли это, что, в конечном счёте, ты не веришь и в собственную правоту?

- Ты, Ар-Нель... знаешь... ты слишком нажимаешь, - заставил себя сказать Анну. - Ну да. Они, всё-таки, уже не волки. Это - жаль. Я их люблю. Я им сочувствую. Всей душой. Но...

- Но ты в них не веришь, - подытожил Ар-Нель. Голос - как обнажённое лезвие. - Ладно. Я надеюсь, что нас рассудят обстоятельства. Мы узнаем, кто прав, когда пойдём в бой.

Анну бросило в жар.

- Что ты сказал?! Кто - пойдёт в бой?!

- Мы, - повторил Ар-Нель просто и зевнул. - Мне хочется спать.

Анну чуть не задохнулся от смеси трудноописуемых чувств, из которых благодарность была вовсе не последним компонентом. Кажется, Ар-Нель это заметил - Анну показалось, что он услышал смешок.

- Я ухожу, - сказал Ар-Нель. - Поговорим потом. Когда у каждого из нас будут доказательства... гм... если они будут у каждого.

Ар-Нель ушёл спать, оставив Анну с уже привычной горячей болью в душе.

Разве он не верит? Но ведь любой вере есть предел, как и любым возможностям... Разве можно тащить в бой женщин? Это - как калек, тяжело раненых, почти убитых. Это - как тени боевых друзей за плечами. Пожалеть - да. Отблагодарить. Запретить презирать, запретить проклинать, запретить брезговать... Но тащить в бой?

Маленький Львёнок потащит свою Кору в бой? Любя - рискнёт ею? Сомнительно.

Анну заснул, когда уже начинало светать - и проснулся ни свет, ни заря. От шума - обычного шума в обычном военном лагере.

Львята ещё допивали отвратительный северный травник, а бойцы уже седлали коней. Две женщины дрались на палках под свист и смех остальных - и Анну, жмурясь от солнца и ещё не ушедшего тревожного сна, присел на подоконник, наблюдая за боем.

И вынудил себя признать, что они демонстрировали хорошую технику - а заметив Анну, принялись форсить, как новобранцы. Анну невольно улыбнулся - так они расстарались.

В комнату Львят вошёл Ар-Нель с чашкой в руке.

- Я принёс тебе чок, - сказал он со своей обычной миной - милой и раздражающей одновременно. - Ты плохо спал, Анну?

- Думал, - буркнул Анну, забрав из его рук чашку с приторным пойлом.

- О да, мой бедный друг, - кивнул Ар-Нель, даже не пытаясь изобразить сочувствие. - Думать - тяжело и вредно. Особенно - на лянчинской границе.

Элсу фыркнул, еле успев закрыть рот рукой. Кору беззвучно рассмеялась, как северянка. Ви-Э, сдерживая смешок, взглянула на Ар-Неля укоризненно.

- Ну и что из того? - сказал Эткуру хмуро. - Я тоже думал. И - да, из-за границы, из-за всего... И что?

- Не огорчайся, миленький, - сказала Ви-Э. - Ещё немного - и мы победим.

- Исключительно правильное расположение духа, моя дорогая, - кивнул Ар-Нель и вышел прежде, чем Анну успел ещё что-нибудь сказать.

Ещё немного? Ещё ничего и не начиналось!

Анну прошёл к конюшне между женщинами, обжигающими его взглядами. Они все были - лянчинки, военные трофеи, солдаты по духу, и они все были - прекрасны, эти смуглые демоницы. Анну не то, чтобы не верил - они смущали, раздражали его. Да, они, пожалуй, напоминали гуо. И Анну приказал выступать слишком резко - вообще слишком резко говорил с ними, как с волками, которые провинились в чём-то...

А они повиновались преданно и виновато, и к смущению Анну примешивался стыд. И он смотрел, как оруженосец Ника весело болтает с женщиной, одетой по-мужски, но с платком, повязанным вокруг пояса, а Юу из рода Л-Та слушает другую, с лицом в шрамах, о какой-то битве в Шаоя - смотрел и завидовал.

Анну завидовал северянам, которым было свободно и легко разговаривать с женщинами, вооружёнными, как бойцы. Северян это не смущало, не раздражало и не вызывало в них жалости и стыда. Они разговаривали с лянчинскими женщинами так же, как болтали со своими - с белокурыми и холодными красавицами Тай-Е. Никаких внутренних решёток и ворот у них не было, никаких замков, намертво запиравших душу - ничего им не надо было ломать.